Тобис
Предупреждение:
Информация представленная здесь не рассчитана на широкий круг читателей и
многим покажется бредом, ну что ж каждый имеет право на собственное мнение.
Это одна из частей,
повествующих о фактах из жизни Тобиса.
Как мы с Тобисом летали на улак
...Покончив с
завтраком, Тобис встал из за стола и сказал:
- Пойду ка я на
почту схожу, может все-таки удосужились ответ написать.
Недели две назад,
Тобис задумал грандиозный проект, постройку генератора вырабатывающего
электричество. Разработал схему постройки, подготовил все необходимые чертежи и
расчеты. Теперь ему требовались материалы и агрегаты, чтобы приступить к
практическим действиям. С этой целью он написал письмо космонавтам, с просьбой
прислать ему списанный, отслуживший свое ракетный двигатель, предполагая
перебрать его и использовать в качестве силовой установки. С тех пор, он каждый
день бегал на почту, надеясь что космонавты прислали ответное письмо «до
востребования». Я конечно не сомневался в серьезности его намерений,
грамотности подхода, но меня смущали масштабы его предприятия, слишком они
казались мне глобальными.
Вернувшись с почты
через полчаса, Тобис действительно держал в лапах уже распечатанное письмо, и
внимательно вглядывался в текст. Неужели и правда от космонавтов, отказ или
согласие? Я недоумевал, мне не терпелось поскорее узнать, от кого это письмо и
о чем там говорится, но видя что ни один мускул не дрогнет на внимательной
морде Тобиса, понимал, дело серьезное, и бесцеремонно проявить интерес не
решался. Наконец Тобис оторвался от чтения и словно угадав мои мысли,
заговорил:
- Пишет мне мой
старый друг из Узбекистана, Абдула Кадыров. Приглашает приехать к нему в гости
и принять участие в улаке.
- А что такое улак?
- Улак? Улак это
национальное, конноспортивное состязание, на котором участники вырывают друг у
друга козлиную тушу. Потрясающее зрелище, ты не пожалеешь если поедешь со мной.
- Да как же я поеду? Тебя пригласили, а меня
там не ждут.
- На востоке очень
гостеприимные люди, появившись со мной у Абдулы, ты окажешь честь ему и его
дому.
Признаюсь честно, я
был буквально ошарашен этой новостью. Поток хлынувшей на меня информации, не
давал мне возможности в полной мере осознать то, что я поеду в Узбекистан с
Тобисом. Сев на стул я спросил, скорее автоматически, чем осмысленно:
- И когда мы едем?
- Письмо немного
опоздало, поэтому сегодня же я закажу авиабилеты.
Зазвонил телефон,
Тобис поднял трубку и минут двадцать с кем-то беседовал, потом позвонил в авиа
компанию, заказал два билета на вечерний рейс завтрашнего дня. Весь день я не
находил себе места, мне хотелось побольше узнать о том что мне предстояло увидеть,
но как только я начинал приставать к Тобису с расспросами, он отвечал мол
потерпи и скоро сам все узнаешь. Ночью я практически не спал, ворочался,
задремывал на короткое время, просыпался и долго лежал с открытыми глазами,
глядя в потолок. Фантазия отказывалась нарисовать мне ясную картину предстоящих
событий. Уснул я лишь под утро. Тобис разбудил меня через четыре часа.
- Чего так рано?
Самолет вечером, а чемоданы я вчера собрал, дай еще поспать.
- Просыпайся, до самолета
нам надо успеть сделать еще одно дело.
- Какое дело? -
Оживился я и сел на край кровати.
- Вчера из
министерства звонили, необходимо выступить в кинологическом клубе
самодеятельности, а оттуда сразу в аэропорт.
- Ну нет Тобис, в
клуб я с тобой ездил один раз, помню чем все закончилось, больше не хочу.
Тобис нахмурился, он
терпеть не мог, когда ему напоминали о его подвигах, совершенных в состоянии
алкогольного опьянения.
- Решай, либо ты
одеваешься, завтракаешь и идешь со мной, либо я улетаю без тебя.
Делать было не чего
и подумав, да будь что будет, я встал с кровати.
В зале клуба было
полным полно народа, люди, далматинцы, неизвестные мне существа. Видно было что
к собранию администрация основательно готовилась, об этом говорила, совсем
недавно воздвигнутая плотниками, огромная сцена, не менее внушительная трибуна
на этой сцене, появились дополнительные кресла. С трудом, отыскав свободное
место, я сел. К трибуне вышел Тобис, и шум голосов сразу стих. Тобис начал:
- Товарищи, друзья
мои, мы собрались сегодня здесь, для того, что бы сильнее сплотить наши ряды,
более глубоко осознать значимость нашего коллектива, нашего единства. Наши
чистые, оптимистичные помыслы, направлены в одну сторону, в сторону новой зари
золотой эры. Я вижу перед собой, чистые, открытые души, огромный потенциал, и
радость наполняет мое сердце, радость за общее дело, за высокую цель.
Время шло, а Тобис
говорил и говорил, постепенно переходя от общего к конкретному.
- К примеру - Тобис
стал пристально вглядываться в зал – Сегодня с нами Люда, преданный соратник,
настоящий далматинец, верная сука, (до сих пор не могу привыкнуть к
особенностям собачьего лексикона, то что произнесено как комплимент, мне резало
слух), а как замечательно поет. Люда встань, расскажи о себе.
Со своего места
поднялся Далматинец, сидевший через три ряда от меня.
- Я пришла в клуб
еще совсем сопливым щенком, с тех пор каждый предмет, каждый уголок здесь
близок мне и очень дорог.
- Людмила, может
быть ты нам споешь?
- Нет, я стесняюсь.
- Зря, у меня очень
хороший хор есть…
Потом Тобис принялся
читать стихи собственного сочинения, в которых, абстрактно, выражалось понятие
города. Читал он самозабвенно, с выражением.
…На декорациях новых сцен,
заметны следы чудес.
Серые джунгли бетонных стен,
В принципе тот же лес.
Дублин, Афины, Берлин, Кабул,
иной, запасаясь впрок,
город ловит стальных акул,
сетью асфальтных дорог...
И дальше в таком же
духе.
Когда мы выходили на
улицу, я сказал:
- Ты Тобис
деятельный, но стихи читаешь, прямо
артист.
По еле заметной улыбке,
скользнувшей по морде Тобиса, можно было догадаться, что мои слова польстили
его самолюбию. До самолета оставалось три часа, и я предложил:
- Может пойдем
перекусим? Здесь недалеко, я знаю, есть Макнодал.
- В Макнодал, я не
пойду по двум причинам, во первых из принципа, Макнодал не что иное как детище
буржуазной экспансии, призванное поработить нас, путем влияния на наши
эмоциональные потребительские мотивы, а во вторых, даже мне неприятно
употреблять в пищу бутерброды с кошатиной и сушеные куриные головы.
Я расценил его отказ
как отговорку, что бы не обедать в общественном заведении. Челюсть Тобиса была
устроена таким образом, что когда он ел, издавал громкие, чавкающие звуки и,
думалось мне это его очень сильно смущает. Тем временем он продолжал:
- Но ты совершенно
прав, перекусить нам действительно нужно, так что пойдем в заводскую столовую,
вот она. - И он указал на пятиэтажное здание со стеклянным вестибюлем.
Еда в заводской
столовой, действительно оказалась лучше чем в Макнодале, и (я ошибался) Тобис
ел спокойно, ничуть не смущаясь своего чавканья.
Таможенный контроль,
мы прошли беспрепятственно, зеленую улицу нам обеспечило удостоверение Тобиса,
сотрудника секретной службы, о том какая конкретно была служба Тобис ни кому не
говорил, ссылаясь на подписку о неразглашении…
В иллюминатор были
видны взлетно-посадочные полосы Ташкентского аэродрома, самолет заходил на
посадку.
То что перед нами
был Абдулла Кадыров я понял сразу, по табличке которую он держал в руках, на
ней было написано – «ТОБИС». Это был седобородый мужчина лет семидесяти, одетый
в национальный халат. Долго, с Тобисом, они обнимались, целовались,
обменивались рукопожатиями. Радовался и я, наблюдая встречу двух старых друзей.
По пути в кишлак, Тобис и Абдулла, самозабвенно предавались воспоминаниям о
старых, добрых временах и сравнению их с нынешней жизнью, далеко не в пользу
последней.
Тобис оказался прав,
хозяева были действительно очень гостеприимными. Жена Абдуллы
Встретила нас с
распростертыми объятиями, как только мы появились на пороге. Тобис называл ее
Шарафат-буви, позже я выяснил, что Шарафат это ее имя, а буви значит бабушка.
Ковер на полу уже был накрыт, я занял предложенное мне место.
- Нет напитка
вкуснее виноградного, нет встречи приятнее чем встреча с другом, нет общения
лучшего чем общение с мудрым.
Сказал радушный
хозяин, и мы приступили к еде. За ужином мы ели шурпу, шашлык из баранины, пили
шароб. Дорога и плотный ужин сморили меня в конец, и я отправился спать, а
Тобис с Абдуллой завели беседу за игрой в нарды
Проснувшись утром, я
вышел во двор. Все уже встали, Абдулла, в стеганном чапане, ватных штанах и
ушанке, что то объяснял Тобису, Тобис постоянно кивал. Шарафат-буви чистила
Тобиса скребком, от чего шерсть у него приобретала шелковистость. Интуитивно я
понял что идут последние приготовления к улаку.
На краю огромного
майдана собралось множество чавандозов, многие из них знали Тобиса лично. Когда
мы прибыли, к Тобису подъезжали и в знак уважения жали лапу, А некоторые с
сомнением перебрасывались фразами: «И далматинец?... Неужели?... Ну и ну!... А
может со стороны посмотреть приехал?...»
Пере игрищами Тобис
решил подкрепиться и встал в очередь к мангалу, где раздавали шашлык. К очереди
подошел какой то старик и Тобис приветствовал его:
- О-о-о здравствуй
товарищ аксакал, проходи дорогой, вставай сюда.
С этими словами
Тобис пропустил старика вперед себя. Тот послушно встал. Когда подошла очередь
Тобиса ему в отличии от других выдали шампур с самыми большими кусками мяса.
- Тобис за что тебе
дали такой хороший шампур?
- Это за то что я их
аксакала уважил.
Поскольку у Тобиса
было четыре лапы, коня ему не полагалось. Распорядитель улака зарезал козла и
швырнул его под ноги лошадям. И тотчас майдан огласился криками, масса людей
пришла в движение. Мне стало страшно за Тобиса, попадет ведь под копыта, думаю,
растопчут. Вскоре понял что мои опасения напрасны, среди всадников он похоже
чувствовал себя в своей стихии. Вдруг кто то вырвался из середины толпы
участников, понесся во весь опор ,по полю, с торжествующем воплем. Под коленом
у него был намертво зажат козел, все разом устремились в погоню. Из общего гула
копыт и криков вырывался басовитый, властный лай Тобиса. Он вскоре опередил
всех. Поравнявшись с удачливым чавандозом, вцепился в тушу козла. Рванул. Не
тут то было. Крепко держал шельмец – не отдал. Опять рванул... Всадники стали
окружать со всех сторон. Из плотного кольца не вырваться. Тобис ослабил хватку,
делая вид что выдохся, что вынужден отпустить козла, но в следующий миг уперся
всеми лапами в землю и неожиданно рванул что есть силы назад. Добыча
выскользнула из под колена соперника. Не мешкая, проскользнув между копыт,
начал забирать вправо, где просторнее, а всадников поменьше. Сжал челюсть
покрепче и зарычал, как бы отпугивая тех, кто пытался приблизиться. Нашлось
таки два-три смельчака. Дотянулись. Вцепились. И давай рвать каждый к себе. Вот
где сила Тобису нужна, вот где пригодилась сноровка – выхватил козла и был
таков.
Половина расстояния
пожалуй покрыта. Победитель тот, кто домчится до отметки – высокой мачты с
трепещущим на макушке красным флажком – и обогнув ее, вернется к финишу, бросит
козла на то место где он был зарезан.
Тобис оглянулся. Его
преследовало не более сорока чавандозов. Остальные приотстали. Ну и хитрецы.
Коням своим дают передохнуть, а заодно выбирают позицию поудобней, что бы
перехватить его на обратном пути.
Наконец Тобис
обогнул отметину, описав широкий полукруг и устремился было обратно, но тут же
его обступили со всех сторон. Земля еще не совсем подсохла, кони
оскальзывались, грязь летела ошметками из под копыт, добавляя Тобису пятен на
шкуру. В этот момент что то свистнуло в воздухе и больно ужалило Тобиса в ухо.
Кто то задел его камчой. Он усилием воли заставил себя рефлекторно не ослабить
хватку.
Наконец чавандозы,
все разом, издали торжествующий вопль, осаживая коней. И стало тихо. Значит
козел брошен у финиша. Потом я увидел как распорядитель надевает на Тобиса
шелковый халат победителя. Далее начался той – празднество, пир на котором мне
присутствовать еще не доводилось.